Глинтвейн на снегу - Лариса Королева

– Егор, к нам лезут! – После чего снова приникла к глазку, но увидела лишь мелькнувший и тут же исчезнувший лучик, после чего услышала звук открывающейся двери лифта.

По-видимому, на нём же ночной злоумышленник и приехал пару минут назад, в это время суток не так уж много пассажиров. Ясное дело, злоумышленник не стал дожидаться приезда полиции или преследования некоего Егора, в данное время отсутствующего. Но откуда вору это знать?

Перебежав на лоджию, соединенную с кухней, Дарья успела увидеть в открытое окно, как из подъезда быстрым шагом вышел худощавый мужчина и завернул за угол. Но что она могла разглядеть с высоты восьмого этажа, в свете отдалённого фонаря, тем более, без очков? Ей показалось, что он был в серой одежде и среднего роста. Но ночью, как говорится, все кошки серы, а сверху все кажутся невысокими.

Понадобилось двадцать секунд, чтобы добежать до спальни и выглянуть с лоджии во двор с другой стороны дома. Но незнакомец исчез. По-видимому, попал в слепую зону и ушёл меж двух высоток.

Некоторое время она вслушивалась, надеясь, что заработает двигатель автомобиля, но этого не произошло. Вор мог придти пешком, приехать на велосипеде или припарковаться подальше от её высотки, ведь в крупном жилом комплексе из-за большого скопления машин сделать это проблематично.

Дарья включила светильник в кухне и, понимая, что сон к ней в ближайшее время не вернётся, налила в бокал коньяка. Ей стало страшно от мысли, что могло произойти, если бы мужчина проник в квартиру и обнаружил её спящей.

Раньше она всегда запиралась на ночь на задвижку и подруг своих тому же научила. Но только до тех пор, пока не начались периодические скачки давления. Тогда любительница детективов сочла, что лучше дать сыну возможность приехать и открыть дверь его ключами, если вдруг ей станет так плохо, что она ему позвонит, но не сможет дойти до двери.

И кто же к ней только что пожаловал? Судя по тому, что незваный гость не потрудился позвонить, прежде чем открывать замки, он был уверен в том, что хозяйки дома нет. С улицы света от монитора из-за плотных штор не видно. А когда мужчина стал открывать дверь, телевизор она уже выключила, так что и звука доноситься не могло.

Десятки её друзей и знакомых знали, когда она собирается лететь в Тюмень, и лишь единицы – о том, что не улетела. Стало быть, этот некто пребывал в неведении, что поездка сорвалась. Зря она так легкомысленно отнеслась к следам, оставленным в квартире во время своего пребывания в больнице, и не сменила личинки замков, как предлагали поступить её разумные и предусмотрительные подруги. Решила, что если при первом визите ничего не взяли, то больше не полезут.

Леденёва открыла холодильник, чтобы достать упаковку с сыром, да так и застыла, уставившись на подсвеченные изнутри голубой лампочкой полки. А что, если всё наоборот? Может, нужны были не деньги и ценности, а она сама? Тогда получается, что визитёр не был в курсе ни госпитализации, ни предстоящего полёта и приходил по ночам, чтобы застать её дома одну! Зачем? Чтобы убить во сне? За что? Не за активную же агитацию в пользу прививок от ковида! Что она такого сделала или узнала? Она не становилась свидетельницей преступлений и уже давно не вела журналистских расследований. Что тогда?

Детективщица всё же достала сыр, но почему-то начала резать его не любимым тонким ножичком с пилкой, а огромным ножом для разделки мяса. С ним же и вернулась к входной двери, чтобы запереть на ключ верхний замок и убедиться в том, что преступник, убегая, успел вынуть дубликат из нижнего. По крайней мере, её ключ легко проворачивался изнутри.

Ну уж нет, в третий раз она ему открывать свою дверь не позволит, завтра же сменит личинки! И так уже проявила преступную беспечность, и если бы не услышала скрежет ключа, неизвестно, чем бы всё закончилось. Как же всё-таки зря она сдала в полицию отцовское ружьё! Вот когда бы оно пригодилось. С трёх шагов она бы ни с левой руки, ни с правой не промазала. А потом можно было сказать, что злоумышленник принёс оружие с собой… Что, конечно, оперативники проверили бы по камерам видеонаблюдения и выяснили, что это не так…

Выпив очередную порцию коньяка с мыслью, что, слава Богу, она свободная женщина, и совершенно всё равно, во сколько утром проснётся, Дарья вдруг решила позвонить Егору. Полвторого ночи. Обычно он в это время ещё не спит. Она должна рассказать ему обо всём, что с ней происходит.

В последний раз он звонил накануне майских праздников. Разговор был обычным. Он едет на дачу, пора приводить участок в порядок после зимы, траву косить, водяную систему проверять, бассейн надувать. Впереди много выходных дней, и они обязательно пересекутся. И всё. Больше никаких звонков и сообщений. А она никогда не выходила на связь первой. Но сейчас у неё были для этого веские обстоятельства.

Егор даже не знает о том, что она сделала операцию, и уж тем более, не в курсе, какая чертовщина творится в её доме. Она сейчас всё расскажет, и он тут же примчится на помощь (всегда мчался, когда с ней приключались всяческие неприятные истории!). И будет задавать бесчисленные вопросы, и давать авторитетные и авторитарные советы. Не зря же, испугавшись, она на автомате интуитивно закричала именно «Егор», а не «Дима». Может, потому, что сын в её квартире никогда не ночевал, а Любимый – частенько. Итак, решено. Она позвонит. И он сегодня будет у неё ночевать, и его пистолет уже не будет ей казаться признаком паранойи, и будет хорошо и спокойно, а утром он сменит замки. В отличие от друга Саши, он умеет делать это не только теоретически.

Дарья судорожно схватилась за телефон, будто именно в нём сейчас заключался весь смысл жизни, и открыла записную книжку на букву «Е». Однако здесь числился только один абонент «Екатерина». Она в растерянности попыталась припомнить, кто это такая, пока не поняла, что так сокращённо обозначила клинику, в которой проходила ряд обследований. Но больше никаких контактов на эту букву не было. Как же так? Куда подевался номер Егора? Неужели она от обиды или по случайности его удалила? Или и вовсе заблокировала, а теперь напрасно ждёт звонка?

Их переписки в Ватсапе тоже не оказалось. Но это как раз не удивительно. Чаты Дарья всегда удаляла по принципу: «Общение с чужими – неважно, с родными – интимно». Мало ли кому может попасть в руки телефон?

И как ей теперь связаться с Егором? Разве что наведаться к нему в офис? Но он может находиться на даче, в суде, в деловой поездке…

Ей вспомнилось стихотворение, которое написала Любимому мужчине, когда они только познакомились. Он всё ещё страдал по бывшей девушке, с которой завёл роман после очередного развода с женой. Девушка его бросила, и он бродил ночами по городу, мучаясь бессонницей и никого не впуская в свой внутренний мир.

Чернотой окутав краски,

Чтоб обиду превозмочь,

Ты уходишь без опаски

В круглосуточную ночь.

В кокон мрака завернувшись,

Не любим и не влюблён,

Не заснув и не проснувшись,

Существуешь вне времён.

А снаружи буйство цвета

И оттенков акварель,

Разномастная планета,

Ярких листьев канитель,

Льда брильянтовая россыпь

И морская бирюза…

Я войду в твой мир на ощупь,

Чтоб открыть тебе глаза.

А потом он впустил Дарью в свой мир. Чтобы постоянно исчезать из её жизни!

Ей вдруг захотелось прямо сейчас оказаться в уютном домике друга Сашки, на диване в маленькой комнатке, где она спала, когда оставалась ночевать. Когда они собирались кампанией на шашлыки, и Александр выпивал, он обязательно произносил одну и ту же фразу, ставшую уже традиционной на всех застольях:

– Дашка мне даже не подруга. Это друг. Только она одна может заявиться ко мне в любое время суток без звонка.

Леденёва в такие минуты смеялась:

– А если у тебя будет женщина?